Этот случай произошёл на Малой Земле. В состав десантного отряда Цезаря Кунникова входил матрос Владимир Никитович Кайда. До войны он служил мотористом в Днепровской флотилии, во время обороны Одессы участвовал в десанте под Григорьевкой, где получил тяжёлое ранение, а после излечения был направлен в морскую пехоту.
Однажды Кайда оказался под немецкой бомбёжкой. Пикирующие бомбардировщики один за другим целенаправленно бомбили окоп, в котором он находился. И тогда Кайда решил, что самым безопасным местом, где можно пересидеть бомбёжку, будет немецкий окоп, поскольку свои позиции немецкие бомбардировщики бомбить не будут. То, что в окопе могут быть немцы, а все магазины к его автомату давно опустели, наш матрос посчитал малозначимым обстоятельством. В молодости, а молодостью 22-летний Кайда считал годы до службы на флоте, ему доводилось на спор убивать быка кулачным ударом. Бык же был куда здоровее среднестатистического немца.
Вражеский окоп не был пустым. В нём оказались двое корректировщиков. Это они по рации наводили Юнкерсы. У обоих в руках автоматы. Им стоит только поднять головы, как продырявят его. Вгорячах матрос совсем забыл, что у него на поясе висит финский нож.
Один из них от удивления ничего сделать не успел. - Когда последний самолет вышел из пике и сброшенные им бомбы разорвались по где-то поблизости, вздымая пыль, Кайда повернулся и ударил его кулаком прямо по каске, - стальной шлем лопнул и раскроил немцу череп. Фашист упал и задергался.
Другой немец вскинул голову и, с расширенными от ужаса глазами, потянулся за автоматом… - Громадный моряк с поднятым кулаком и горящими яростью воспаленными глазами, весь оборванный, грязный, парализовал его на какое-то мгновение. Гитлеровец уже снял оружие с предохранителя и передернул затвор, но выстрелить не успел. Он зачем-то пытался вскочить, но страшной силы удар по голове пригвоздил его к земле. Шейные позвонки хрустнули, и второй немец замертво упал на дно окопа.
Сморщился от боли и Кайда. Удар был так силен, что он вывихнул палец.
Первый гитлеровец все еще дергался на дне окопа. Кайда ударил его в голову своим ботинком сорок шестого размера. На этот раз гитлеровец затих навсегда.
Хотелось закурить, но кисет был пуст.
Матросн поднял немецкий автомат и облегченно вздохнул. Теперь опять можно воевать. Патронов оказалось много. В нише лежали десятки гранат.
Кайда почувствовал себя хозяином окопа. Вынул из карманов убитых документы. Может, пригодятся в штабе. У одного гитлеровца на груди были приколоты железный крест и медаль, у другого только одна медаль. Снял их и сунул в карман. У обоих гитлеровцев на поясах висели фляги. Кайда отстегнул одну, отвинтил крышку и попробовал. Оказалось вино. Он осушил всю флягу. Вторую, в которой тоже было вино, прицепил к своему ремню – «это для ребят».
Бомбёжка стихла. Прекратив получать коррективы по рации, лётчики ушли на аэродром. За окопом послышался топот шагов – наши матросы, воспользовавшись перерывом в бомбёжке, решили уничтожить корректировщиков. Надев бескозырку на ствол автомата, Кайда замахал её над бруствером и закричал: «Здесь свои!».
…
Был еще такой случай когда и сам Кайда чуть не попал в плен. Вот как это было:
"Я вошел в коридор, прислушался. Тихо…..Шагнул в переднюю комнату. Пусто. Осмотрел зал. Там тоже никого не оказалось.
- Нэма ни души, -вслух сказал я и уже без опаски шагнул в спальню.
Но не успел сделать и двух шагов, как цепкие пальцы обхватили мою шею, сжали горло, кто -то схватил за плечи, а над самым ухом раздался громкий шепот : "Рус сдафайс, будет карашо!"
"Вот влип так влип,- пронеслось в голове,- как ребятам дать сигнал?"
К моим губам плотно прижат кляп. Стоит на мгновение разжать челюсти, как кляп окажется во рту, и тогда не закричишь. Мускулы сжались, напряглись до предела. Рвануть, разбросать в стороны фашистов - это я могу. Но тут же подумал: если побегу через комнату и коридор, гитлеровцы успеют пустить в след очередь из автомата. А это верная смерть. Я бросился под ноги гитлеровцам, увлекая их за собой. Успев при этом крикнуть:" Здесь фрицы!" Оказавшийся на мне гитлеровец вцепился мне в горло и стал душить. Падая, я выхватил из - за пояса нож. Удар пришелся в грудь фашиста, он обмяк, разжал пальцы. Это произошло в считанные секунды. Не успел я сбросить с себя гитлеровца, как другой солдат навалился на меня, третий схватил за ногу, резко повернул её. От острой боли я вскрикнул, рванулся, но подняться не мог.
Навалившегося фрица полоснул финкой. Горячая липкая кровь брызнула мне в лицо. В комнату вбежал Толя Лысов.
- Что с тобой, Вова? - крикнул он.
Увидев гитлеровца, схватившегося за мою ногу, Толя огрел его прикладом автомата.
Солдат свалился на пол. Подоспевший Ваня Максимов связал ему руки, а Толя стащил с меня другого фашиста.
- Здоровые были бугаи, - заметил Лысов.
- Бачили язык им понадобился, - проворчал я.
Оглушенный гитлеровец пришел в себя. Подхожу к нему, он почти двухметрового роста, как и я.
- Тоже "Малютка", усмехнулся Лысов.
- Гитлер капут, - торопливо пробормотал пленный, испуганно глядя на меня."…..
| 